Digiman 0 Жалоба Опубликовано: 19 сентября 2008 Владимир Сорокин выпустил новую книгу - Сахарный Кремль Она состоит из серии новелл, написанных в духе его последнего романа День Опричника - это жесткая антиутопия, в которой показывается Россия где-то 2030 года, и выглядит страна так, если бы нынешняя государственная пропаганда была с успехом воплощена в жизнь - Россия полностью религиозное государство, с монархами и опричниками, строит Великую Русскую Стену, россияне разговаривают на архаичном языке времен царя Грозного, подвергаются публичным поркам на площадях и тд. Книжка очень стоящая, рекомендую. Вменяемых рецензий в инете я не нашел, есть только это небольшое интервью: "В России вполне бы ужились высокие технологии и телесные наказания на площадях", - поведал писатель Владимир Сорокин в интервью "Газете", посвященном выходу его новой книги "Сахарный Кремль". живописующих мир недалекого российского будущего, который впервые был изображен писателем в романе "День опричника". О работе над книгой и о своем восприятии российской действительности Владимир Сорокин рассказал в интервью корреспонденту "Газеты" Кириллу Решетникову. - "День опричника" и "Сахарный Кремль" - это антиутопическая литература. Ощущаете ли вы себя продолжателем традиций антиутопии - традиций Замятина, Оруэлла, Берджеса? - И да и нет. Я всегда описывал то, что не существует, миры, которые были во многом вымышлены. Но антиутопия как жанр очень привлекательна, она дает возможность быть творцом истории. И Берджес, и Оруэлл, и Замятин - все они как бы творили историю. В случае с "Сахарным Кремлем" оказывается возможным получить некую площадку обозрения. Знаете, бывают такие площадки, на которые ставят телескопы, как, например, в Гонконге, где можно разглядывать горы. Так и здесь: я экспроприировал 2028 год, чтобы поставить там телескоп и взглянуть на современную Россию. - Почему в будущем, которое вы описываете, доминирует такая архаическая стилистика? - А что, в русской жизни мало архаического? Центром громадной страны по-прежнему является Кремль, где живут правители-небожители - русская власть. Она по-прежнему, как в XVI веке, закрыта, непрозрачна, во многом непредсказуема и абсолютно беспощадна по отношению к народу. Отношения между государством и народом у нас по-прежнему архаичны. Я лишь оформил эти отношения стилистически, добавил то, чего не хватает. Не хватает как раз такого языка и всех атрибутов развитого феодализма. Я думаю, что в России вполне бы ужились высокие технологии и телесные наказания на площадях. - Как вы представляете себе вашего нынешнего читателя - это тот, кто уже стал частью неприемлемой для вас системы, впал в золотой сон, или это ваш единомышленник? - Здесь я как-то теряюсь. С одной стороны, мне приятно, когда книгу читают люди подготовленные, те, кто знает, что я, собственно, делаю. Но с другой стороны, "День опричника" прочли многие из тех, кто вообще меня не читал, а также те, у кого я раньше "не пошел", и эта книга произвела впечатление. Это меня радует, особенно если учесть, что я по-прежнему экспериментирую. Радует, что появились новые читатели. - Не так давно вы представляли "День опричника" за рубежом. Что вы можете сказать о том, как книгу воспринимают на Западе? - Книга должна выйти на 20 языках и уже вышла на 10: французском, немецком, польском, шведском, сербском, испанском и других. Ни одна из моих книг не вызывала такой лавины рецензий и упоминаний. Роман цитировал Даниэль Конбендит на заседании Европарламента, посвященном России, упоминал Березовский в послании к Путину. Эта книга стала больше чем литературой. - Антиутопические тексты часто определяют формулой "книга-предостережение". "День опричника" и "Сахарный Кремль" - это предостережение или, может быть, в большей степени просто шарж? - Когда я писал "День опричника", это во многом было поиском метафоры для современной России. С другой стороны, это был и шарж, и гротеск. И предостережение из этого получилось - об этом мне сказал один мой друг. Ты, говорит, написал такой как бы заговор, чтобы этого не случилось. Но к моменту написания "Сахарного Кремля" у меня появилось ощущение, что все это и вправду может быть, что путь, который выбирает Россия, может именно этим и кончиться. И первые читатели "Сахарного Кремля", видимо, это почувствовали: почти все они сказали, что это более страшная книга, чем "День опричника". Хотя она, может быть, не менее веселая. - Мне кажется, что "Сахарный Кремль" - это своего рода победа над проблемой сюжета, поскольку сюжет играет подчиненную роль: он включен в панораму, которая сама по себе гораздо более значима, чем конкретные события. - Книга все же состоит из 15 новелл, в которых есть 15 сюжетных линий. Но контекст, действительно, настолько подавляющий, что он как бы и является главным сюжетом. Я работал с большим удовольствием, обживал этот мир. - В некоторых рассказах "Сахарного Кремля" вы как будто отсылаете к другим своим текстам. Например, в сборнике есть диалог под названием "Очередь" - это ведь явная аллюзия на известнейшую вашу вещь раннего периода. - Да, это такая сознательная вставка. Но я не могу сказать, что каждый день перечитываю собственные тексты - надо все-таки двигаться куда-то дальше. Иногда возникает некий self-criticism, и хочется что-то переписать. Каждый писатель, наверное, борется с самим собой, и все мы пишем одну книгу. Цитата Поделиться сообщением Ссылка на сообщение Поделиться на других сайтах